минуту наш лимузин стал двигаться намного быстрее. Через две минуты мы уже остановились возле входа в огромный небоскрёб, и покорно ждали, пока моя охрана соблаговолит дать нам зеленый свет.
– Мистер Александр, – обратилась ко мне Эйприл, натягивая свою коронную улыбку обратно на своё личико. – Мы можем выходить.
Сказано – сделано, и ограждая меня с Эйприл от нападок любопытствующих журналистов и митингующей толпы, добры молодцы из охраны провели нас в здание головного офиса. Внутри небоскрёба атмосфера соответствовала всем представлениям о крупных компаниях, пустивших свои корни в мировое господство: сплошной белый пластик мебели и стен лениво переходил в зеркальные стекла с миниатюрными водопадиками. Непонятно, откуда лился спокойный свет, освещая кругловатое помещение огромного холла. Во все стороны шныряли люди в классических костюмах, деловито бурча что-то себе под нос, а в приглушенный гомон старались пробиться неспешные ритмы лёгкого джаза.
– Что, поклонники прохода не дают? – усмехнулся Кулачёв, пересекая помещение холла нам на встречу. Как он смог приехать быстрее нас?
– Да, автографы требовали, но у меня ручки с собой не было, – пытаюсь не отставать от угловатого юмора своего нового знакомого.
– Остряк, твою мать! – присоединяясь к нашей процессии, Кулачёв берет меня за руку, аки невинную деву на прогулке по вечерним садам, и ведёт на «свидание в слепую» с людьми, где мы должны что-то решать. – Мы уже подготовили всю документацию, тебе остается только поставить свою визу, и все вопросы с тебя снимаются автоматически. Компания перейдет в хорошие руки, тебе не о чем беспокоится.
– Надеюсь… – угораздило же меня проснуться в такой день!
– Даже не сомневайся. Тем более, уже всё решено.
Минув пафосный холл, мы зашли в лифт, не уступающий дорогим блеском остальному помещению. Бесцеремонно вдавив наши тела в пол, кабинка устремилась ввысь, судя по скорости, на самый последний этаж этого архитектурного гиганта. Доехав до нужного этажа, мы наткнулись на небольшую толпу мужиков в деловых костюмах, которые ожидали нас возле выхода из лифта. Парад бизнесменов в честь чёрной королевы в моём обличии – сейчас возьмут розовых фламинго и начнут ежей в лунки загонять.
– Добрый день, господа! – из толпы вышел моложавый мужчина в сверкающих очках, ухоженный как заправский денди двадцатых годов прошлого века. – Уже всё готово для нашей презентации. Прошу всех в конференц-зал.
Нас ввели в большой кабинет, где стенами служили панорамные окна небоскрёба, помпезно открывая вид на густой башнеобразный мегаполис. Усадили нас за овальным столом таким образом, что бы моё величество примостилось во главу стола, а слева и справа от меня уселась свита – Эйприл и Кулачёв. Тем временем “денди” вышел на небольшой подиум и совершив несколько ловких пассажей руками, включил над нашим столом презентационную трёхмерную голограмму. Сколько я не силился найти источник света и понять, как изображение получается столь натуральным и чётким (будто передо мной настоящие города и люди, только в миниатюре), все мои потуги сводились к нулю.
Но размышлять на темы визуальных новаторств недалёкого будущего мне долго не позволили – оратор с трибуны начал вещать, походя на театрализованного оракула.
– За свою жизнь человек должен победить три врага: врага внешнего, врага внутреннего и чужого врага-бога. Двое из этих врагов уже пали в бою с научными достижениями нашей цивилизации: внешний – вечно гнетущий голод ушёл в далекое прошлое, и теперь трудно найти человека на земле, который мучился бы от недоедания; внутренний – болезни и старость – остались за порогом, благодаря поистине революционной технологии Mobeonsa. Этот аппарат совершил настоящий прорыв в вечном поиске вожделенного бессмертия, и не секрет, что толпы людей видят в нашем изобретении частицу божественного проявления. Пришла очередь разобраться с третьим врагом – разногласия вер и религий рождали конфликты между народами и расами. Победителем всегда выходил тот, кто мог победить чужого бога. Сколько воин, сколько жертв порождало это религиозное многоголосие человечества. Но теперь мы в силах это исправить! Ничто так не подкрепляет веру и не объединяет столь разных нас, как необходимость обращаться к одному Богу и в итоге быть услышанным и вознаграждённым!
Пока выступающий сокрушал наш слух извилистым речевым апломбом, посредине стола голограммы старательно комментировали его слова красочным видеорядом. Но стоило ему произнести «услышанным и вознаграждённым», как трехмерное изображение сменилось на прямоугольную коробочку, которая неспешно вращалась вокруг своей оси прямо в воздухе.
– Дамы и господа, мы рады представить вам новый продукт компании «DA» – батарея Mobeonsa. В скором будущем мы планируем запустить линейку аппаратов, в которых необходимо будет сменять зарядное устройство, и такая необходимость будет возникать с разными временными промежутками. Мы предлагаем сделать несколько комплектов батарей разделяющихся по классам: «эконом» заряд на пять лет, «платинум» на десять и на пятнадцать лет, и «элит» класс будет рассчитан на двадцать лет эксплуатации. По предварительным подсчётам эта технология позволит нам повысить прибыль компании в четыре раза, невзирая на экономический климат в течении ближайших ста лет!
Объявление столь впечатляющих цифр ознаменовалось аплодисментами присутствующих, которые утопили довольного «очкастого денди», а он их как будто бы и ждал, как алкаш антракта. Такой реакции может позавидовать любой законченный театрал – что не реплика, то восторг у зрителей. Репетировали они, что ли?
– Подождите, подождите! –поднимаю руку, успокаивая овации, успевшие мне несколько надоесть. Пока окружающие упивались славой моложавого оратора, ко мне начало приходить понимание происходящего. – Эйприл, скажите, а от чего сейчас работает аппарат?
– От обыкновенного электричества, сер, – ответила моя помощница.
– Получается, что мы вот так просто накладываем квоту на использование целебной технологии. Я правильно понимаю, что вы хотите сделать платным то, что было бесплатным?
Мой вопрос сотворил чудо – до того шумный парад чёрных костюмов расцветал ликованием проекта, мгновенно погрузился в тишину недоумения. Первым вышел из ступора ошарашенный оратор.
– Это просто перспективный проект, нацеленный… э-м-м… на рост нашей компании…
– Что?! – вскипевшая кровь начала править моим поведением получше всякого дошкольного воспитания. До неприличия разъярённый, я вскочил с кресла и стукнул по столу старческим кулаком. – Молодой человек, не занимайтесь диалектической возней, это плохо у вас получается. То, что вы предлагаете можно назвать диктат монополиста, и никак иначе!
– Акстись, старый хрыч! – вмешался Кулачёв, вставая со своего места. – Ты же сам поставил условие, что твой приемник должен предложить перспективный проект для развития одного из наших продуктов.
– Так это мой приемник? – уже явно жалевший что стоит на трибуне, бедный «денди» стал походить на жертву профессорских репрессий в студенческой аудитории. – Да пошёл ты на хрен, месье Пуаин, с такими кандидатами! И ваши идеи запихните себе в жопу.
